М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Страница 44

– Я не «тоже», я один такой… Эй, ты чего? Разве тебе не понравилось?

– Что ей должно было понравиться? – Я чувствовал, что без мордобоя сегодня не обойдется.

– Расслабься, – покровительственно рассмеялся белобрысый красавчик, – мы просто гуляли по Москве.

– Это я ему посоветовала, – вступила Наташа, – от тебя все равно никакого толку не было. И что, такой красоте пропадать? Правда, назавтра…

Но что случилось назавтра, я знать не хотел. С меня хватило того, что я уже знал. Я сгреб Катю в охапку и повел ее прочь от этих идиотов. Жизнь они нам строили! Сводники, мать их общую так!

И как только мы выскочили в тамбур, я, не доставая мою Кошку из охапки, крепко-крепко прижал ее к себе. В конце концов, она ведь не виновата, что у нее друзья – придурки.

И тут Катя отчаянно, взахлеб, разревелась.

***

Сейчас я понимаю, что интуитивно все сделала правильно. Вернее, что Сергей интуитивно все сделал правильно. Потому что если бы я делала то, что планировала, все было бы хуже некуда. Это только в сказках и любовных романах мужчина всегда знает, что делать, а в жизни…

Инициативы от них не дождешься, особенно в критических ситуациях.

А для меня ситуация была совершенно критическая – мне было плохо. Плохо, потому что, во-первых, я хотела, чтобы сейчас Сергей понял, что я чувствую. Знаете, как в фильмах, главный герой наклоняется к героине и говорит:

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…

Во-вторых, я хотела, чтобы он понял, как меня нужно утешить. А это сложно, поскольку я сама совершенно не знала, чего хочу. То есть знала. Я хотела отмотать время назад на четыре часа и не ходить на этот чертов день рождения. Как, слабо?

Я думаю, что он не думал. То есть уверена, что не думал. Просто машинально обнял меня, когда мы вышли из квартиры. Видимо, задумался… А я от неожиданности расплакалась. Просто не ожидала. Понимаете, я ведь уже мысленно с ним рассталась. Уже придумала, как сейчас соберу вещи, сяду в поезд. Точно знала, как мне завтра без него будет плохо. Знала, что он не позвонит, потому что от мужчины в критической ситуации… (см. выше). А тут он вдруг обнял меня… Я уже настроилась на то, что этого никогда не случится, он сейчас будет угрюмо молчать всю дорогу, потом, когда я начну собирать вещи, пожмет плечами и выйдет на кухню, в лучшем случае, до лифта проводит, а тут… Он был такой родной… Я как будто сто лет с ним не виделась… Короче, слезы ка-а-ак ливанули!

И что ему оставалось делать? Пришлось меня утешать. Он говорил, что все будет хорошо, говорил, что я красивая и умная, говорил, что нос у меня вовсе не распух на пол-лица, говорил, что у меня замечательные друзья и что все, в конечном счете, получилось очень даже хорошо… Думаю, если бы я не разрыдалась, никогда в жизни этого не услышала бы. Я самозабвенно плакала. Столько всего нужно было отстрадать! Я ведь уже все придумала: как мы случайно встретимся через год-два где-нибудь на презентации, я с другим, он с другой. Как мы друг друга увидим… А дальше я так и не решила, как будет трагичнее: если он мне уже будет не нужен или все еще чувства будут живы и нас ка-а-ак шарахнет! И мы ка-а-ак пожалеем о потерянном времени!

И вдруг все отменяется, вроде как расставаться не надо. А слезы-то уже накопились. Причем на год вперед.

Пока я всхлипывала и хлюпала, Сергей уверенно вел меня домой. Расстояния между соседними домами не хватило для того, чтобы успокоиться, пришлось еще немного порыдать у подъезда. На свежем воздухе мне как-то лучше плакалось. Наконец я стала приходить в себя. Причем исключительно благодаря Сергею. Ему надоело разговаривать, и он меня поцеловал. Сначала хотел слезы вытереть, а потом увлекся.

А знаете, оказывается, совершенно невозможно плакать и целоваться одновременно! Что-то одно приходится прекратить делать. Лично я прекратила реветь.

Через некоторое время я наконец-то смогла на чем-нибудь сфокусироваться и попытаться что-нибудь сообразить. Это я… Я стою у подъезда… Смотрю на подъезд… Там сидит охранник… Он мне подмигнул…

Стоп! А чего это он мне подмигнул?! Это же Петрович!.. Не думая о последствиях, я рванула к нему.

– Петрович! Зачем вы это сделали?

– Что? – Петрович аж сел.

– Зачем вы мне сказки рассказывали про бывшую жену Катю? Зачем?!

Могу себе представить, как это со стороны выглядело. Лохматая, зареванная, глаза горят праведным гневом… Бедный Петрович!

– П-про какую жену? – Бедный Петрович стал заикаться. – Нет у меня никакой жены.

***

Так мы и брели ко мне домой. Я гладил ее, целовал в волосы, шептал на ухо всякие ободряющие слова, но Кошка-Катюшка только взревывала громче и прижималась ко мне сильнее.

Где-то на задворках сознания меня время от времени сверлила мысль, что сейчас нас увидят соседи, и… Ну, милицию, наверное, не вызовут, но шептаться за спиной будут обязательно. На подходе к подъезду (интересная конструкция – «подход к подъезду») я остановился и попытался милое ревущее создание хотя бы чуть-чуть успокоить. И успокоил. Вернее, не успокоил, а перевел энергию в другое русло.

И вот, значит, стояли мы, целовались с самоотверженностью необычайной, как вдруг Катя от меня оторвалась, уставилась куда-то за мое правое плечо и злобно на кого-то кинулась.

– За что?! Почему? Какая еще жена? За что?!

Обернувшись, я обнаружил, что моя слабая и нежная подруга трясет за лацканы старика Петровича. То есть не старика, а крепкого шестидесятилетнего мужика – между прочим, майора спецназа в отставке. А тот уже и хрипеть начал:

– Сережа! Добрый вечер! Вы ей скажите, ради бога, что у меня и жены-то нет!